Коты загребают левой

— 24.07.09 16:49 —

ТЕКСТ: Пётр Смирнов

ФОТО: WORDPRESS.COM

Домашние коты предпочитают использовать для игры и ловли добычи левую лапку, в то время как кошечки – правую. Дебора Уэллс из Университета Королевы в Белфасте и её коллеги наблюдали, как 42 кошки и кота справились с тремя поставленными перед ними задачами.

Для начала им предлагалось извлечь кусочек тунца из емкости с узким горлышком, потом – поймать «мышку», подвешенную на струне над головой, и на десерт – схватить ту же самую мышь, но уже «бегающую» по полу.

Авторы публикации в Animal Behavior отмечают, что во втором и третьем случае отличить правшей от левшей не удалось; определить доминирование лап, а вместе с ними и полушарий, помог тунец.

Самцы предпочитали использовать левую лапу, а вот самки – правую. Эта же «леворукость» самцов известна и для других животных, в том числе и человека. Впрочем, собаки сохраняют эти различия лишь в случае сохранения половых органов и желез, кастрация и стерилизация «выравнивают» их способности.

У человека за «леворукость» отвечает стероидный гормон тестостерон. Несмотря на то, что более 90% населения Земли – правши, среди левшей гораздо больше мужчин. Кроме того, Уэллс подчеркивает, что определенную роль играют и «заложенные программы поведения». Стремление воспитывать и защищать потомство или привычка охотиться способствуют развитию разных полушарий, что сказывается и на моторных зонах коры.

Последний заплыв ящера-жнеца

Несмотря на страшные 25-сантиметровые когти, похожие на лезвия серпа, четырехметровый Nothronychus graffami не был страшным убийцей, питаясь в основном растениями и насекомыми. Раскопанный в Юте Линдсей Занно из Полевого музея естественной истории и её коллегами скелет стал самым полным из трех обнаруженных на сегодняшний день в Северной Америке образцов теризинозавров.

Он жил на Земле примерно 92,5 миллиона лет назад и, хотя существенно уступал в размерах своему близкому родственнику T. rex, заслуженно получил прозвище «ящер-жнец».

Внешний вид N. graffami разительно отличался от хищных и агрессивных сородичей: небольшая голова, образовавшийся из кератиновых чешуек клюв и небольшие листоподобные зубы. Образ завершал непропорционально большой живот, вмещающий огромный желудок и длинный кишечник, и, конечно же, огромные когти-серпы.

Впрочем, авторы публикации в Proceedings of the Royal Society B считают, что N. graffami не был страшным хищником и свои когти использовал не для нападения, а для устрашения и защиты.

Как «наземный ленивец», с помощью своих серпов теризинозавр мог собирать листву мангровых зарослей или копаться в термитниках и иле прудов и озер.

Сравнив свою находку с ещё 75 видами этой группы, палеобиологи предположили, что теризинозавры, к которым относится и тираннозавр, были вполне безобидными травоядными. То же самое можно сказать про предков велоцираптора, забивавшего свою добычу до смерти когтями на ногах. Поскольку этот страшный хищник появился примерно через 20 миллионов лет после нашего героя, это значит, что смена диеты происходила неоднократно: сначала это были мясники, которые превратились в травоядных, а потом снова в хищников.

В отличие от людей для такой перестройки было недостаточно просто смены «жизненной позиции»: чтобы получить от растительной пищи хоть какую-то пользу, требуются соответствующие ферменты, длинный кишечник, а также помощь бактерий-симбионтов, без которых не обходится ни одно современное травоядное.

По мнению Занно, обретя способность питаться не только мясом, манирапторы, вскоре давшие начало и птицам, сумели внедриться в новые, не доступные ранее экологические ниши, что, в свою очередь, только способствовало дальнейшей эволюции и появлению новых форм.

Другой загадкой стало место обнаружения теризинозавра.

Сами раскопки проводились в пустыне, но 90 миллионов лет назад на этом месте был океан. Да и горная порода, из которой были извлечены останки, образовалась из морских осадков, так что N. graffami в момент гибели находился в открытом море – в 100–150 километрах от ближайшей береговой линии.

Возможно, он решил разнообразить свой рацион морепродуктами или попал в океан после наводнения или шторма на одном из «плавающих островов», слепленных из деревьев, грязи и листвы. Но, даже если волны завладели на побережье уже бездыханным телом, ему все равно способствовала удача: до дна он добрался, ни разу не попав в когти плезиозаврам и другим хозяевам морей.