Возраст «Ворот Дрейка» вычислили по зубам

«Ворота» между Тихим и Атлантическим океаном - самый широкий в мире пролив Дрейка (900 км) - раскрылись 41 млн. лет назад. Таковы данные анализа зубов глубоководных древних рыб, сообщает «Би-би-си» со ссылкой на журнал Science.

Предыдущие оценки колебались в диапазоне между 15 и 49 млн. лет назад. Точную дату ученые смогли установить после изучения извлеченных из скал рыбьих зубов, которые удалось достать с уровня 3 км ниже дна Атлантического океана. За время жизни рыб в зубах постепенно накапливался химический элемент неодим. А «химические подписи» Атлантического и Тихого океанов различаются, что и позволило определить, когда вода из Тихого океана начала просачиваться в Атлантику.

Американские геологи считают, что разлом древнего суперконтинента Гондвана вызвал движение океанического течения, которое циркулирует вокруг Антарктиды, после чего началось резкое охлаждение климата и густые леса сменились сегодняшним ледяным пейзажем. И сейчас, миллионы лет спустя, течение играет ведущую роль в поддержание низких температур в Южной Атлантике, отклоняя потоки теплой воды, прибывающей от экватора. «Дрейф прохладной воды вокруг Антарктиды, вероятно, помогает замедлить процесс таяния ледникового материкового покрова на Западно-Антарктической ледяной платформе, который имеет место из-за поступления парниковых газов в атмосферу», – замечает проводивший исследование Эллен Мартин из Флоридского университета.

Водяное пространство между южным оконечностью Южной Америки - мысом Горн и Южными Шетландскими островами появилось, когда распался «мост», соединявший некогда Южную Америку и Антарктиду. Уровень углекислого газа в атмосфере втрое-вчетверо перекрывал современные показатели, и аллигаторы прекрасно чувствовали себя в приполярных областях (об одном из таких существ - рыбокрокодиле тиктаалике - ученые узнали совсем недавно). Оранжерея сменилась ледником около 30 млн. лет назад.

Человечество давно обратило внимание на то, что контур Южной Америки мысленно можно совместить с побережьем Западной Африки. Впервые о загадочной особенности писал уже в 1620 году Френсис Бэкон. В 1912 году профессор метеорологии и геофизики университета в Граце (Австрия) Вегенер создал первую теорию дрейфа материков. По мнению Вегенера, Южная Америка еще 200 000 000 лет назад находилась рядом с Африкой. В первой половине мелового периода они отодвинулись друг от друга, и между ними образовался Атлантический океан, который позднее отделил также Северную Америку от Европы.

Восстановлению подлежит

Последние двадцать лет в медицине мы наблюдаем настоящий бум клеточных технологий и тканевой инженерии. Эксперименты, описываемые учеными, уже давно напоминают фантастические романы: специалисты научились выращивать в культуре практически все виды клеток нашего тела, а восстановлению, хотя бы частичному, «подлежат» практически все внутренние органы – от сердца до печени, не говоря уже о «банальных» для трансплантологов ожогов или костного мозга.

Труднее с нервной системой – слишком уж тонко настроена нервная и глиальная сеть, и утерянные контакты уже не подлежат восстановлению. Что уж говорить о сетчатке глаза, устроенной не проще, чем кора головного мозга.

Судя по первым данным, полученным в лаборатории Тома Реха из Вашингтонского университета, со слепотой бороться можно:

ученым удалось стимулировать к размножению мюллеровские глиальные клетки сетчатки, способные превращаться и в другие нейроны этой оболочки глаза.

Все эти долгие годы ученым не давала покоя «несправедливость» природы, обделившей не только человека, но и всех млекопитающих. Холоднокровные позвоночные – рыбы и амфибии – могут восстанавливать все слои сетчатки при повреждении. Птицы сохранили эту способность в очень урезанном варианте, лишь изредка обновляя фоторецепторные клетки – палочки и колбочки, зато поддерживают постоянным состав многочисленных нервных и глиальных клеток сетчатки, обеспечивающих регулировку и проведение нервного импульса в головной мозг.

Зверям же совсем не повезло: максимум, что удавалось проделать ученым, – это размножение клеток сетчатки in vitro, то есть за пределами организма. Да и то подобные культуры очень «прихотливы» и нестабильны, а попытки пересадить живые клетки в глаз заканчивались неудачно.

Авторы публикации в Proceedings of the National Academy of Sciences обратили внимание на глиальные клетки Мюллера, считающиеся «поддерживающими» и изолирующими для нервных клеток. Их размножение заканчивается еще в детстве, и даже при повреждении сетчатки взрослого зверя в отличие от рыб и птиц клетки Мюллера делиться не начинают.

А вот у пернатых они не только делятся, но и становятся менее специализированными клетками-предшественниками, обладающими большим выбором путей развития.

Не удивительно, что именно на них и сосредоточились сразу несколько исследовательских групп, пытавшихся активировать клетки Мюллера в организме с помощью инъекций факторов роста и прочих сигнальных молекул. Но даже самые успешные эксперименты не показали появления новых нервных или тем более фоторецепторных клеток.

Вашингтонские специалисты решили эту проблему, предварительно удалив из мышиной сетчатки амакринные клетки – нейроны, отвечающие за электрическую связь. После чего ввели традиционный «коктейль» – смесь эпидермального фактора роста (EGF), фактора роста фибробластов I типа (FGF1) и инсулина. Эти препараты, как и следует из названия, способствуют делению клеток.

Через некоторое время в сетчатке мышей появились клетки-предшественники, а потом и амакринные клетки.

К сожалению, уже через неделю неспециализированные и обладающие большим потенциалом к делению и превращениям клетки исчезали, амакринные же клетки продержались месяц, так что долговременность эффекта пока под вопросом. Возможно, как и в опытах по восстановлению спинного мозга, это связано с необходимостью образования надежных межклеточных контактов. Да и сказать с уверенностью о появлении других типов клеток, в том числе и ключевых – фоторецепторов колбочек и палочек, пока нельзя.

Тем не менее Реху и коллегам удалось найти потенциальную мишень для восстановления сетчатки, так что в ближайшем будущем стоит ждать новых работ, а может быть, и «прозрения» лабораторных мышей.